— Пока укройся, — сказал я и бросился к окну столовой, тому самому, через которое я уже сегодня дважды пролез в обоих направлениях.

Ракшаса отошла от стены и теперь стояла во дворе, задумчиво заглядывая на дно опустевшей чаши. Вид у неё был не столько злобный, сколько огорчённый, словно она хотела сказать: «Ну что за сволочи, а? Как так можно?» Я прикинул, куда мне потом придётся бежать, после того, как у меня получится опять привести её в бешенство, и понял, что, если я пальну из этого окна, пространства для маневра у меня останется всего ничего. Поэтому я, стараясь даже не дышать, начал тихо подкрадываться к ней, поочерёдно выглядывая из многочисленных вытянувшихся в ряд окон.

Видимо, созерцание опустевшей жертвенной чаши окончательно расстроило ракшасу, потому что она вдруг пригнулась, напряглась, шея её вздулась верёвками жил, и она снова завыла, к моему счастью, не в мою сторону, отчего у меня лишь заложило уши, а в мозг словно вилку воткнули. К этому моменту я держал её на мушке — и совершенно инстинктивно спустил курок. Ударило в плечо, вспыхнул хвост пламени, но выстрела я не слышал — весь запас моего слуха ушёл на крик ракшасы. И, к моему удивлению, крик прервался. Тяжёлая «колотушка» ударила в затылок, взметнув мелкие косы, а сама ракшаса чуть не свалилась вперёд.

Я не понял, как именно она развернулась: выглядело это всё так, словно она перетекла из одного положения в другое. Метнулся алый длинный язык, оскалились чёрные клыки, вновь вздулись жилы на шее… и я снова пальнул в неё, целясь в лицо. Попал не в лицо, а в грудь между ключицами. Мне показалось, я даже увидел, как разлетелась на куски моя пуля, на коже опять не появилось ни царапины, но ракшаса качнулась назад, запнулась за одну из каменных скамеек и вульгарно шлёпнулась на задницу, вновь не закричав.

А я бросился из комнаты с такой скоростью, что врезался плечом в косяк двери, чуть не выронив «вампирку». Пробежал мимо лестницы, заметался взглядом, куда спрятаться, увидел, как метнулась из-за угла узкая рука в чёрной перчатке, схватившая меня за воротник и дёрнувшая в какую-то тёмную кладовую.

— Уши! — крикнула Лари, и я зажал свои ладонями. И вовремя. Новый крик метнулся по дому, с грохотом обвалилась лестница, полетели какие-то обломки вдоль коридора, завибрировали могучие каменные стены — так, что из них посыпалась известка, а желудок сжался до величины грецкого ореха, вместе с сердцем. А затем здание сотряс дикий грохот: ракшаса вновь взялась за меч, вымещая злобу на древней усадьбе. Прямо у меня перед глазами по вековой давности кладке вдруг пробежала извилистая трещина, щёлкая и плюясь осколками камня.

— Лари, единственный шанс! — быстро заговорил я. — Мне надо добраться до штуцера Орри. Ракшасу можно сбить с ног. Но она меня поймает. А ты намного быстрей меня.

— Пока я буду доставать штуцер, она меня в землю втопчет! — возмутилась тифлингесса.

— Я сам достану! Ты побегать от неё сможешь? Дай мне хоть четверть минуты, я успею.

— И что потом? — резко сменила тон Лари, заинтересовавшись.

— Надо сделать так, чтобы она оказалась между мной и порталом.

— Бегом к Маше, пусть нам поможет! — скомандовала она. — У неё остались заклятия.

Мы выскочили из кладовки вдвоём — и упёрлись в обрушившуюся лестницу. Демоны тёмные, мне быстро туда ни за что не забраться. Тут и уцепиться не за что, гладкие стены. Лари же каким-то странным прыжком оттолкнулась от одной стены, другой — и обернулась ко мне уже сверху:

— Ну ты что?

Голос у неё снова начал меняться, демоническая часть её натуры опять брала верх.

— Давай сама, я подберусь ближе к мешкам, — махнул я ей рукой и втолкнул две очередные «колотушки» в стволы.

Не надо, чтобы она время теряла, затаскивая меня наверх. Я уж лучше пользу какую-нибудь принесу. И с этой благородной мыслью я бросился по первому этажу подальше от того места, где ракшаса шарахнула по стене своим мечом. Не хватало ещё под камнепад угодить, когда она снова своей железякой начнёт размахивать: мокрого места не останется.

На этот раз ракшаса решила быстро не успокаиваться, и, когда я пробегал как раз мимо окна, она закричала вновь. Ощущение было такое, словно в спину разогнавшийся грузовик врезался. Дыхание в очередной раз покинуло мои лёгкие, подошвы оторвались от пола, и я совершил полёт через всю комнату, к счастью своему перелетев через стол и опасного вида бюро, с грохотом обрушившись на деревянный пол и проехавшись по нему в следующую дверь, куда мне, собственно говоря, и было нужно. Это же меня и спасло, как я думаю, потому что простенок между окнами в зале, откуда я прилетел, вдруг превратился в облако пыли, молнией мелькнуло золотое лезвие, а летящие каменюки разбили всю мебель в щепки. Красиво бы я выглядел, окажись там.

А вот ракшаса, видать по всему, погналась за мной. Плохо. А как поймает? Я вскочил на ноги, благословив себя за то, что надел наколенники из толстой кожи и накинул ремень ружья, тем самым в полёте его не лишившись, и изо всех сил побежал тёмными извилистыми проходами без окон наугад вперёд, распахнул какую-то дверь, перепрыгнул через ранее не замеченный труп вампира со стрелой во лбу — молодой, видать, был, даже на мумию не похож, совсем свежий, — нырнул рыбкой на пол, проскользив до самого дальнего окна, откуда и выглянул.

Ракшаса действительно искала меня, и с самыми недружелюбными намерениями. Сейчас она заглядывала в пролом, проделанный её мечом, отставив назад голую синюю задницу. Второй раз за недавнее время я поймал себя на мысли, что успел оценить её форму. Маньяк какой-то, нашёл о чём думать. Оставаясь незамеченным, прикинул расстояние до наших мешков. Они находились почти на противоположном краю двора, и до них было не меньше полусотни метров. И добежать мало, потому что штуцер не только в чехле, примотан к рюкзаку Орри, но ещё и разряжен. К счастью, четыре патрона к нему есть в патронташе на прикладе ружья — хоть это сэкономит драгоценное время. Будь все патроны в рюкзаке, нам оставалось бы только молиться.

В этот момент в дело вступила Лари. Кошкой вымахнув из окна второго этажа, она приземлилась на ноги, а затем ничтоже сумняшеся вытянула своим латигом ракшасу поперёк отставленного зада.

Не думаю, что ракшаса почувствовала боль. Но возмутилась она уже всерьёз. Если, конечно, не была возмущена всерьёз до этого. Даже Лари, несмотря на всю её нечеловеческую скорость и реакцию, едва успела увернуться от палаческого меча, золотой молнией ударившего в то место, где она только что стояла. Стояла до этого, но не сейчас. А сейчас она как бросившаяся бежать кошка запрыгнула, едва коснувшись перил руками, на длинную галерею второго этажа — и опять вытянула ракшасу латигом, норовя угодить стальными составными хвостами по глазам. Могу поклясться, что попала, но ракшаса даже не сморгнула, а обрушила второй удар меча на галерею, по которой Лари уже бежала дальше с невероятной скоростью.

Пыль, грохот, деревянный пол галереи обрушился во двор, затем снова удар, и вся она начала, как костяшки домино, с треском оседать на землю, но Лари уже была на черепичной крыше особняка, на самом её коньке.

За это время я успел выскочить в окно рыбкой, даже не глянув, куда прыгаю, и свалиться на упавшую ставню, острая щепка из которой вонзилась мне в предплечье, заставив от всей души выматериться. Брызнула кровь, и ракшаса мгновенно обернулась ко мне, оскалив свою отвратную чёрную пасть. Вот как она кровушку-то уважает…

Длинный язык метнулся по чёрным губам, глаза разгорелись красным ещё ярче, она явно решила заорать, но я ещё раньше придумал в неё стрельнуть. Что и сделал, бабахнув из верхнего ствола. «Колотушка» угодила в лоб, почти опрокинув демона назад. А я, рвя мышцы изо всех сил, бросился по окружности двора к каменному сараю в дальнем конце, где так трогательно и призывно маячили наши рюкзаки. Рюкзак Орри лежал наверху, и я глаз не отрывал от длинного свёртка, пристегнутого к нему.

Ударило магией — словно морозная волна пронеслась над двором, а всё вокруг погрузилось в серую дымку. Не поняв, что произошло, я оглянулся и увидел, что вместо ракшасы у стены особняка дергается серое дымное облако. Маша! Она выпустила свой «Болотный туман», слегка поправив его. Вместо того, чтобы накрыть всех нас, маскируя от врага, он «обмотался» вокруг нашего единственного и совершенно неуязвимого противника.